Недавно в закон о Российской академии наук были внесены поправки, в соответствии с которыми РАН будет осуществлять научное и научно-методическое руководство организациями, занимающимися фундаментальными исследованиями. В ближайшее время будут переформатированы программы Президиума академии, в конкурсе на их реализацию смогут принимать участие научные структуры независимо от ведомственной принадлежности.

Выполняя новые функции, академия может с успехом использовать опыт программы фундаментальных исследований Президиума РАН “Молекулярная и клеточная биология” (МКБ), уверен ее организатор и координатор академик Георгий ГЕОРГИЕВ.

- Георгий Павлович, вы одним из первых поставили вопрос о необходимости изменения системы финансирования исследований, настаивая на более активном внедрении конкурсных механизмов. Научное сообщество высоко оценило вклад вашей программы в развитие биомедицинской науки. Поддержка в рамках МКБ сильных групп и талантливой молодежи сократила “утечку мозгов” из этой важнейшей для страны сферы исследований. Но не едиными внебюджетными деньгами живы ученые - институтам не обойтись без базового финансирования. Между тем сметное обеспечение бюджетных учреждений сегодня заменено субсидиями на выполнение государственного задания. Как вы оцениваете этот механизм?

- В существующем виде госзадание наносит огромный вред науке. Средства на его выполнение выдаются в количестве, достаточном лишь для выплаты весьма скромных зарплат и поддержания инфраструктуры института: отопления, энергоснабжения. На саму научную деятельность денег практически не остается. На выделяемые средства запланированные исследования просто невозможно выполнить. Между тем требования к результатам работы по госзаданию (в основном к числу опубликованных в ходе его выполнения статей) постоянно растут. Абсурдность ситуации очевидна.

- Как известно, средства на приборы и реактивы, необходимые для выполнения госзадания, ученые часто “заимствуют” из грантов и хоздоговоров.

- Да, людям приходится идти на обман. Жизнь вынуждает. Очень осложняет работу ученых и существующая система формирования планов и отчетов. От исследователей требуют запланировать конкретные результаты, а также взять на себя обязательства по публикации определенного числа статей, причем на несколько лет вперед. Чиновники, которые это придумали, видимо, совсем не понимают, как устроена фундаментальная наука. Если бы все результаты можно было предсказать, это была бы не наука, а в лучшем случае изготовление дженериков.

В настоящем виде госзадание носит чисто формальный характер. Основной отчет по нему - это число опубликованных за год статей независимо от их качества. Но мы же понимаем, что одна сильная работа, содержащая открытие, “весит” больше, чем десяток посредственных.

- А как вы предлагаете определять задачи научным коллективам?

- Госзадание не должно представлять собой расписанный по пунктам проект. В нем имеет смысл отражать главное направление исследований лаборатории. Тематика должна быть достаточно широкой, поскольку ее сужение обеспечивает преференции слабым коллективам. Конечно, необходимо бороться и за высокую приоритетность ставящихся задач. Но здесь нужно знать меру: иногда случается, что не очень важное, на первый взгляд, направление неожиданно дает мощный прорыв.

Положительным, но не обязательным фактором при оценке актуальности темы является высокая вероятность получения по итогам фундаментальных исследований важных для практического использования результатов.

- Кто и как должен определять перспективность заявленных институтами тематик?

- Это - работа экспертов. Понятно, что подобрать их непросто. В экспертные группы должны входить ученые с мировым именем: и имеющие крупные достижения в прошлом, и эффективно работающие в настоящее время. Особое внимание следует уделять устранению конфликта интересов.

Госзадание должно вытекать либо из предыдущих крупных достижений лаборатории, либо из вновь возникших важных задач. Чтобы понять, сможет ли с ними справиться данный научный коллектив, необходим анализ его предыдущей деятельности.

И, конечно, следует отказаться от скрупулезного формулирования ожидаемых результатов. В науке побочный “продукт” может оказаться намного важнее запланированного. Сильный ученый просто не может проходить мимо вновь открывшегося направления, он должен на него переключаться. Вспомним хотя бы известную историю про Флеминга, который открыл первый антибиотик - пенициллин - изучая грибки, выросшие в непомытой чашке Петри.

- Что требовать от ученых, вы рассказали. А как должна финансироваться их работа?

- Если госзадание утверждено, то кроме зарплатных денег, безусловно, должно быть предусмотрено обеспечение собственно исследований (приборы, расходные материалы). Кроме того, необходимо отменить запрет на совпадение направлений, поддерживаемых госзаданием и грантами. Очень хорошо, если научные фонды будут поддерживать не только поисковые “ответвления”, но и основную тематику научного коллектива. Конечно, требования при такой двойной поддержке должны повышаться.

- Поговорим о грантовом финансировании. Российский научный фонд руководствуется в своей работе многими принципами, которые использовались в программе МКБ с начала 2000-х. Крупные и “длинные” гранты, отбор по научной квалификации, возможность продолжения успешного проекта - какие их этих позиций вам кажутся особенно важными?

- По большому счету гранты должны обеспечивать успех на приоритетных направлениях фундаментальной и поисковой науки, поддерживать важные для государства прикладные работы, а также содействовать кадровому росту ученых, закрепляя в России талантливую молодежь. Отсюда вытекает необходимость иметь в качестве основных следующие два типа грантов.

Первый - для уже существующих лабораторий, отделов, независимых научных групп, которые работают на мировом уровне. Размер таких грантов в идеале должен составлять 15-25 миллионов рублей в год лабораториям и 5-10 миллионов группам.

Такой подход позволит обеспечить общий прогресс нашей науки. Этими принципами мы руководствовались в МКБ. Результат налицо: около 90% всех избранных с 2003 года по нашим специальностям академиков и членов-корреспондентов РАН прошли через нашу программу.

Второй тип грантов должен выдаваться на образование новых независимых научных групп (реже - лабораторий) сравнительно молодым (не старше 40-45 лет) исследователям, отлично себя зарекомендовавшим, но ранее не занимавшим руководящие должности. Размеры грантов должны быть такими же, как и для первой группы.

По этой системе в рамках МКБ происходило возвращение в Россию работавших за рубежом сильных российских ученых, причем полное, а не на несколько месяцев в году. Большинство созданных по нашей программе новых групп превратилось затем в сильные лаборатории. Многие их руководители стали докторами наук, трое - членами-корреспондентами РАН, несколько человек - директорами институтов.

К сожалению, именно такие гранты существуют до сих пор только в программе МКБ, хотя, на мой взгляд, это лучший механизм обеспечения будущего нашей науки. Можно также выделять часть средств фондов на небольшие (1-2 млн рублей в год) гранты молодым ученым (до 30-35 лет), сделавшим сильные работы, но пока не претендующим на руководство самостоятельными подразделениями.

Благодаря такой системе талантливый молодой исследователь, если его работа высокоэффективна, не рискует внезапно оказаться на мели, как это недавно произошло во многих лабораториях и группах.

- Что вы имеете в виду?

- Как известно, в 2014 году РНФ вложил солидные средства в поддержку ведущих лабораторий и сильных научных групп. Гранты выдавались на три года - с обещанием продления еще на два, если работа будет успешной. Однако, возможно, из-за введения новых типов конкурсов число поддержанных лабораторий уменьшили почти вдвое, а групп - втрое. В результате финансирование многих сильных проектов прервалось в самой важной фазе. Это означает, что вложенные деньги практически выброшены на ветер. Многие будут реализовывать открывшиеся перспективы за рубежом или их заделы используют западные коллеги. Как мне известно, некоторые молодые ученые, работавшие по этим программам в нашей области, получили приглашения из США и уже пакуют чемоданы.

Конечно, фонды могут давать специальные гранты, например, тематические - на узкие, но важные для государства темы - или на совместные работы с зарубежными учеными. Но на эти направления должна выделяться относительно небольшая часть общего финансирования. Ради них нельзя обрезать обеспечение двух основных типов грантов. Во избежание повторения ситуации 2017 года необходимо, на мой взгляд, ввести правила, препятствующие прерыванию поддержки успешных исследований. Кроме того, нужны другие фонды, например, созданные РАН.

- В последние годы кипят страсти в связи с оценкой исследователей и научных организаций и ролью наукометрии в этом процессе. Какова ваша позиция?

- У нас сегодня большое значение придается индексу цитирования (ИЦ) и индексу Хирша, основанному на цитировании. Об этом можно только сожалеть, так как требование ФАНО публиковать как можно больше статей привело в последние годы к дроблению сильных работ на несколько мелких, которые проходят незамеченными мировым научным сообществом.

Кроме того, ИЦ зависит от многих случайных факторов. Например, нашего ученого, работающего за границей, включают как рядового исполнителя в большой авторский коллектив. Его вклад в работу может быть ничтожен, но на родине появление в его активе статьи в высокорейтинговом журнале оценивается высоко.

Вообще же при оценке результативности следует обращать внимание только на очень высокие и очень низкие ИЦ и проверять, какие публикации дали такой результат.

Если говорить об индексе Хирша, это малоинформативная величина. Не секрет, что существуют методики “накручивания” данного показателя.

На мой взгляд, наиболее важным объективным показателем результативности в фундаментальной науке являются публикации в высокорейтинговых журналах. В первом приближении импакт-фактор (ИФ) журнала соответствует уровню публикуемых в нем статей. К сожалению, за последние годы наиболее престижные международные журналы (Nature, Science, Cell и т.п.) наряду с действительно сильными работами публикуют стандартные, от определенных групп ученых. Российским авторам крайне сложно разместить в них статьи, в том числе в связи со сложившейся политической ситуацией.

Однако напечатать статью в журналах с ИФ 5-10 хорошим исследователям вполне по силам, и эти публикации повышают престиж российской науки. Судить о результативности ученого и научного коллектива следовало бы по суммарному ИФ публикаций за последние пять или десять лет. Эффективность же работы коллектива определяет суммарный ИФ, деленный на число сотрудников (ставок). При этом надо обязательно делать поправку, позволяющую учесть вклад человека или лаборатории в проведенную работу, как это делается в МКБ.

- Не все ученые могут публиковаться в высокорейтинговых журналах в силу объективных причин. В ряде научных областей российских журналов с большими импакт-факторами просто нет, а прорваться в зарубежные, как вы сами отметили, стало непросто из-за сложной международной ситуации.

- Нужен дифференцированный подход для разных референтных групп. В пределах же одной группы объективной причиной отсутствия высокорейтинговых публикаций могут быть лишь соображения секретности. Ну, и, конечно, нужно больше российских журналов международного типа - на английском языке или с английским переводом, с авторитетной экспертизой - которые могут заработать высокий ИФ.

- Важный элемент любого конкурса - экспертиза. Поделитесь опытом МКБ по ее организации.

- Экспертная оценка сущности исследования, его результатов, потенциала коллектива, безусловно, важна. Однако экспертиза таит в себе возможности для предвзятой оценки. Мне, к сожалению, очень часто приходилось находить грубые ошибки в рецензиях - как допущенные в силу непонимания экспертом проблемы, так и являющиеся результатом умышленных действий.

Чтобы свести необъективность к минимуму, в программе МКБ мы привлекали к оценке ученых, только что выигравших текущий конкурс и имеющих высокие наукометрические показатели, а также победителей прошлых лет, получивших большие гранты. Эти заведомо сильные специалисты не имели личной заинтересованности в результатах конкурса. Кроме того, мы стараемся задействовать максимальное число экспертов: каждую работу должны оценивать как минимум трое, а в идеале пять человек.

Важным моментом при экспертизе является возможность подачи апелляции в независимый Контрольный совет. Причем если совет посчитал решение конкурсной комиссии неправильным, это должно вести в большинстве случаев к пересмотру решения о выдаче (невыдаче) гранта, а не только к выводам о квалификации экспертов, как это принято в фондах.

Подготовила Надежда ВОЛЧКОВА, Поиск

Вернуться к новостной ленте